Алексей Лебедев, младший брат Артемия Лебедева, живет и работает в США. Он является одним из основателей компании Viewpoint, лидирующей в сфере трехмерных технологий. В свободное время Алексей занимается разработкой самоизменяющегося языка программирования.

— Почему именно Америка, а не Россия или, скажем, Ирландия?
— Всё просто. Когда Алексей был ребёнком, его родители уехали преподавать в Америку. Вместе с братом они жили в городе Таусон, штат Мэриленд. Через год Артемий отправился в Россию к друзьям, а Алексей переехал с родителями в Принстон, Нью-Джерси. С тех пор он остался здесь. Сейчас родители давно живут в Москве, а Алексей считает себя американцем и проживает в Нью-Йорке.

— Ты младше Артемия? Сколько тебе сейчас лет?
— Мне 24 года.

— С какого возраста ты живешь в Штатах?
— С 12 лет, почти половину жизни. Я получил гражданство, а в последний раз приезжал в Россию по русской визе в августе.

— Где ты учился?
— Формально я проучился всего год в университете и не закончил школу. Свой 12-й класс в Америке я работал программистом в исследовательском институте NEC Research Institute.
Расскажу, как я пришёл в эту сферу. В Москве я учился в 57-й школе по гуманитарному профилю. Однако в Америке русская литература никому не нужна — хоть я и считаю её важной, это не профессия. Мне хотелось делать что-то практичное, поэтому начал самостоятельно изучать программирование и английский язык. Через год я продал школьную обучающую программу и на заработанные деньги купил винчестер на 40 мегабайт. Я вовсе не склонен к бизнесу, не хочу пропагандировать капитализм. Потом, связанный с родителями, переехал в Принстон, где познакомился с Александром Мигдалом — моим наставником и человеком, который во многом меня сформировал. Александр Мигдал — научный руководитель и вице-президент Viewpoint, доктор философии и физико-математических наук. Ранее он возглавлял лабораторию компьютерной физики Академии наук СССР и был старшим научным сотрудником Института теоретической физики имени Ландау. Сейчас мы одна семья — я женат на его дочери Ане уже четыре года.

— Расскажите немного о Мигдале.
— Это выдающийся учёный. В Советском Союзе он был физиком-теоретиком. В Принстонском университете у него была постоянная работа, но после основания компании он ушёл из университета. Неудивительно, что тогда и я бросил своё «высшее» образование, хотя университет это скорее обучение выше среднего уровня.

— Значит, компанию основали вы с Мигдалом? Когда?
— Да, фирму под названием Real-Time Geometry мы создали в 1995 году.

— Чем занималась эта компания?
— Мы разработали прибор, который лазером сканировал объекты, создавая их трёхмерные формы и цветовые модели в компьютере — переносной трехмерный сканер. Он делил лазерный луч на несколько для ускорения работы. Мы лицензировали устройство фирме Real 3D, которая продавала его под названием RealScan 3D. Однако тогда же продали компанию MetaTools, и нам сказали прекратить заниматься аппаратными решениями, поскольку для таких компаний на рынке характерен низкий коэффициент цена/прибыль, а им требовался рост стоимости акций. В итоге был создан продукт Metastream 2.

— Metastream вы создавали уже в составе MetaTools?
— Да, именно поэтому в названии «meta». Но работала над этим тем же коллективом.

— Сколько человек входило в ядро команды?
— В состав команды входили Мигдал, Михаил Петров (он придумал сканер), Виктор Пасхавер, Вадим Абаджев и я. Также помогало много других специалистов. Чтобы понять значимость Metastream, нужно объяснить проблему, с которой мы столкнулись. Выходные данные нашего сканера — это трехмерные модели, состоящие из множества треугольников, аналогичных пикселям в обычном сканировании. Их очень много, как если бы картинка была размером 5000 на 5000, что делает визуализацию медленной и требует много места. В то время не существовало способов уменьшить размер трёхмерных моделей, как в Photoshop для изображений. Мы разработали то, что можно назвать трехмерным масштабируемым изображением. Создавались последовательные версии картинок: 10×10, затем 20×20, 40×40 и так далее, записываемые в один файл. Такой файл удобно передавать по интернету. По сути, это как прогрессивный JPEG, но лучше. Если у вас монитор 640×480, вы автоматически получаете картинки вплоть до разрешения 500×500, а более высокое разрешение не нужно, так как вы не увидите разницы. Это называется «streaming» и «scalability». Позже Microsoft включила эти технологии в свою операционную систему.

— Что именно было включено Microsoft?
— Технологии масштабируемости и потоковой передачи (scalability и streaming), например, в DirectX Media 6. После этого мы работали с компанией Minolta над сканером, основанным на другом принципе — Metaflash.

— Расскажи о впечатлениях от работы в Microsoft, ведь его часто критикуют.
— Я несколько раз работал в Microsoft. Это интересная компания, представляющая собой множество небольших фирм под одной крышей, работающих в общем направлении. Там платятся налоги только один раз, что делает систему эффективной. При этом подразделения конкурируют за ресурсы. Руководителей нанимают очень умных. Для внешнего мира Microsoft — единое целое, но внутри это большая «страна» с собственной политикой и законами, сотнями сотрудников и внутренними командными играми. Расскажу историю: один из сотрудников, некогда поглощённый Microsoft вместе со своей небольшой компанией, продолжал работать в своем стиле. Он распечатал старый список файлов, потом новый, вручную отметил, куда вставлять новые, пользуясь старой программой VI, у которой нет поддержки мыши, а управление происходит через клавиши «h», «j», «k», «l». Никто ему не возражал. Вывод такой: в Microsoft главное — чтобы продукт работал и сдавался вовремя, а не был красивым.

— Вернёмся к Metaflash.
— Metaflash до сих пор продаёт Minolta. Мы начали работу над третьим сканером.

— Под каким названием продаёт Minolta ваш второй сканер?
— Минолта продаёт Metaflash 3D1500 с пометкой маленькими буквами «by Metacreations», так мы тогда назывались. Кстати, всё, что было известно благодаря MetaTools и Fractal, объединившимся в MetaCreations, — например, Painter, Bryce, Kai’s Power Tools, Soap, Ray Dream Studio — было продано фирме Corel и другим компаниям.

— Когда существовала MetaCreations?
— MetaCreations — это объединение MetaTools и Fractal, существовавшее с 1997 по 2000 годы.

— MetaTools — это ваша команда?
— Всё немного сложнее. Real-Time Geometry купила MetaTools, потом MetaTools приобрела Fractal и Specular и стала MetaCreations. После того, как большая часть проектов была свёрнута, остаток стал MetaStream в апреле 2000-го. Отдельно стоит отметить нашего президента Боба Райса, который перешел из адвокатской фирмы Milbank Tweed в Real-Time Geometry в 1995 году. Позднее MetaStream приобрела Viewpoint Digital и переименовалась в Viewpoint, так как маркетологи посчитали это имя более привлекательным. В итоге я стал ведущим разработчиком (Chief Software Developer) в Viewpoint.

— В чем отличия второго сканера от первого и третьего от второго?
— Metaflash, второй сканер, удобен тем, что его можно держать в руках. По сути, это цифровой фотоаппарат с особой вспышкой, делающий два снимка за раз. Вместо лазера он проецирует на объект цветные полосы. Картинки в формате JPEG загружаются в компьютер, где формируется модель.

— Что это за цветные полоски?
— При нажатии кнопки фиксируются два кадра. Первый — обычная фотография, второй — с цветными полосками, появляющимися перед вспышкой. Программа сравнивает два снимка и по искривлению полосок определяет рельеф объекта. Затем объект фотографируется со всех сторон, и программное обеспечение объединяет все данные в единую трёхмерную модель. Позже мы сделали автоматический сканер, чтобы избавиться от необходимости ходить вокруг объекта. Наш последний проект — 3D Photo Studio: объект ставят на вращающийся стол, нажимают кнопку и получают модель. Этот сканер разработали Ник Шелехов, Александр Рукоданов и Вадим Абаджев.

— Metastream 2 — это только программа или комплекс с аппаратной частью?
— Это интернет-приложение, позволяющее просматривать трёхмерные модели в браузерах. Metastream 3, теперь называющийся Viewpoint Experience Technology (VET), написала американская команда. Мы сотрудничаем, но у нас разные группы.

— Вы разрабатываете проекты только сами или с другими разработчиками?
— У нас много партнёров, например Autodesk и SolidWorks. Они поддерживают сохранение трёхмерных моделей в нашем формате. Мы не продаём инструменты для создания моделей, этим занимаются другие компании. Наша прибыль основывается на плате за просмотр моделей, что очень выгодно. Если продать программу для создания моделей, взимается фиксированная сумма с каждого пользователя, но у нас можно с крупных клиентов брать большие деньги пропорционально просмотрам. У нас работает 100 дизайнеров, которые создают HTML-страницы, размещают модели и анимируют их — модели могут создаваться вручную или с помощью 3D Photo Studio.

— Трёхмерные технологии в интернете будут развиваться. Есть ли у вашей программы шанс стать лидером по просмотру 3D моделей в браузерах? Кто ваши конкуренты?
— У нас практически нет серьёзных конкурентов.

— А VRML?
— VRML — это как танцующий медведь: люди удивляются не столько тому, как он танцует, сколько тому, что вообще танцует. Если вы играли в игры вроде Quake или Half-Life, VRML покажется слишком примитивным. В этой сфере невозможно жить, раздавая продукт бесплатно. Хотя многие говорят, что получать всё бесплатно — хорошо, лучший товар всегда стоит денег и стоит немало.

— Что насчёт бесплатных браузеров?
— Они не совсем бесплатные. Это как бесплатная улица, за уборку которой платят налоги. Вы получаете Internet Explorer вместе с Windows — вы купили систему, а браузер прилагается.

— Есть ещё Netscape и Opera.
— По статистике Netscape поддерживается AOL/Warner, который зарабатывает деньги на этом. Людям нужно зарабатывать на жизнь. Linux — бесплатно, но настройка занимает много времени, например, для установки нового жесткого диска. Windows — платная, и эти задачи решены за пользователя. Ваше время — деньги, поэтому Linux не бывает полностью бесплатным.

— VRML-сцены занимают очень мало места. Насколько конкурентоспособна ваша технология по этому параметру?
— На нашем сайте представлено множество моделей с 10–50 тысяч треугольников, тогда как в VRML редко есть сцены с более чем 5 тысячами треугольников. Наши файлы в 10–30 раз меньше по размеру. VRML кажется глубоко ошибочным проектом, который двигается по ложному пути, повторяя чужие ошибки. Если бы VRML не заканчивался на ML, его бы уже забыли. Этим форматом можно только демонстрировать модели, пользоваться им неудобно. Наши объекты можно вращать, и они не уходят за пределы экрана — это сделано специально, чтобы любой мог посмотреть их со всех сторон. В VRML на это не обращали внимания, они увлекались стандартизацией.

— С объектами все понятно. А трехмерные сцены вы создаёте?
— В VRML открывается сцена на весь экран браузера, формируя виртуальный мир, где можно ходить, летать, вращать и менять камеру в шести степенях свободы. Но эти возможности часто приводят к тому, что пользователь теряет ориентацию и «проваливается» через пол. Пользователям это слишком сложно.

— Кто ваши крупнейшие или самые интересные заказчики?
— Среди них Sony, Eddie Bauer, Nike, Godiva, Hewlett Packard, Sharper Image.

— Как вы позиционируете свой продукт? Для кого он предназначен?
— Мы показываем товар в интернете, сочетая трехмерную графику с популярными технологиями вроде JPEG, Flash и HTML. Цель — дать пользователям возможность лучше оценить товар перед покупкой, повертеть его, изменить цвета и конфигурации.

— Как ты прогнозируешь развитие трёхмерных технологий в интернете?
— Это неизбежно, как появление цветного телевидения. Темпы роста точно неизвестны, но процесс уже пошёл. Сейчас у нас не хватает сотрудников для выполнения всех заказов, поэтому часть работы мы передаем другим компаниям, которые создают модели с помощью 3D Photo Studio и 3D Studio Max.

— Каково текущее положение вашей компании в условиях кризиса высокотехнологичных фирм? Планируете ли вы выход на IPO?
— Мы уже на рынке. Это заслуга MetaTools, которая вышла на биржу в 1996 году. Сейчас акции недооценены, как и положено, поскольку раньше цены были слишком завышены. Мы планируем рост, и стоимость наших акций также будет расти. В Нью-Йорке многие интернет-компании обанкротились, а мы продолжаем нанимать сотрудников, потому что продаем не бренд, а уникальную технологию, над которой работали много лет. Александр Мигдал ещё 15 лет назад в России начал разработки в области динамических триангуляций, на которых основана наша система.

— Когда технологии Viewpoint появятся на российских сайтах?
— Пока неизвестно, но со временем, надеюсь.


— Каковы ваши отношения с братом? Конкурируете ли вы друг с другом? Следишь ли ты за тем, что делает Артемий? Как оцениваешь его влияние на российский интернет?
— Если говорить о соперничестве, то у нас есть более серьёзные конкуренты в наших областях. Мы скорее сотрудничаем. Иногда я консультирую его по программированию и прислушиваюсь к его мнению в дизайне. Артемий оказал большое влияние на русский интернет, подняв стандарты дизайна своими проектами. Он старается заставить дизайнеров думать.

— Интересует ли тебя личная известность?
— Меня больше волнует репутация — то есть уровень доверия. Если известно, что человек не ворует, ему легче доверить деньги. Известность же создаёт неопределённые ожидания. Встречая знаменитость, люди ждут чего-то необычного, но не всегда понимают чего именно. Поэтому известность меня не привлекает.

— Как Татьяна Толстая относится к вашим с братом занятиям? Не беспокоится ли она, что вы не пошли по гуманитарной стезе?
— Думаю, она только рада. Кто-то же должен был научить её пользоваться ICQ.

— Чего бы ты ещё хотел достичь в жизни?
— Хочется участвовать в развитии искусственного интеллекта и внести свой вклад. Очень важно создавать программы, которые меняют не только изображения или текст, но и могут изменить собственный код, эволюционируя и улучшаясь со временем. Считаю, что человеческий ум не способен напрямую запрограммировать искусственный интеллект, но можно задать правила, по которым этот интеллект возникнет через время. Поэтому в свободное время я разрабатываю самоизменяющийся язык программирования Self-Similar.

— В свои 24 года ты много достиг. Что еще находится в твоём распоряжении кроме работы? Как ты проводишь свободное время?
— Активно занимаюсь бразильским джиу-джитсу, создаю собственный язык программирования и посещаю лекции в Нью-Йоркском университете, осваивая компиляцию и другие темы. Иногда помогаю в театре с заменой лампочек — там сейчас выступает моя жена Аня. На каникулах мы с ней ныряем с аквалангом и катаемся на лыжах.

— Может, сделаешь для нас трехмерное изображение? 🙂
— Для этого мне нужно будет час неподвижно сидеть на вращающейся тарелке. 🙂